Когда Санек увидел Сашу, он влюбился в нее мгновенно. Саша, в общем, тоже отвечала ему взаимностью, хотя и обманывала иногда. И жили бы они вместе долго счастливо, и, может, даже умерли б в один день. Да вот незадача: у Санька была жена. С "незадачей" решилось в одночасье: молодой человек зарубил жену лопатой. Во-первых, потому что, когда говорили "Не убий", Санек танцевал, надев наушники. А, во-вторых, предположим, слышал он эту заповедь, так ведь неясно – кто это запретил убивать? И даже если убивать запрещено, наверное, это касается кого-то другого. Но жену-то точно можно убить – у нее короткие пальцы, а Санек любит теперь Сашу.
Вот, собственно, и весь сюжет фильма Ивана Вырыпаева "Кислород". Хотя, если задуматься, непосредственно сюжет не так уж и важен. Потому что на самом деле ничего не происходит, а в студии сидят ди-джей (Алексей Филимонов) и певица (Каролина Грушка), и они записывают альбом "Кислород". И в каждом из треков есть свой парадоксальный микросюжет и удивительный макросмысл. Таков замысел Вырыпаева: главный герой фильма – текст.
А если отмотать жизнь на 7 лет назад, в 2002-й год, то окажется, что тогда-то иркутский актер Вырыпаев и поставил в театре свой спектакль "Кислород". Сюжет был тот же: на пустой сцене на стульях сидели два человека и открывали залу главного героя – текст. Который, по большому счету, не слишком отличался от того, что есть в фильме. Впечатление спектакль произвел такое, что его немедленно перевели на большую часть европейских языков и поставили в театрах от Софии до Лондона. И люди ходили толпами смотреть, слушать, постигать.
Секрет успеха оказался прост: надо было лишь вспомнить слова, понятные и волнующие каждого думающего молодого человека, слепить из них предложения. И создать текст, слушать который так же легко и необходимо, как дышать кислородом. Потому что без кислорода "легкие не танцуют". Впрочем, об этом лучше всего говорит сам режиссер Иван Вырыпаев:
- Иван, вы рассказывали, что у вас была 91 версия монтажа. Это шутка или вы серьезно?
- Эта цифра возникла оттого, что когда отдаешь кому-то копию, ставишь число на диске. Конечно, это не значит, что я смонтировал 91 вариант фильма, но около 6 или 7 разных фильмов с единственным смыслом и одной темой есть, это точно. Понимаете, герой моего фильма - текст. И наша задача состояла в том, чтобы он прозвучал. Остальные компоненты: актеры, декорации, костюмы, страны – все это работало на то, чтобы текст попал в зрителя эмоционально. Поэтому и появилось столько версий монтажа.
- А на какой эффект от текста вы рассчитывали?
- Этот текст содержит в себе вопросы определенного поколения. Уже даже не моего, а 28-30-летних. Они задают вопросы: социальные, политические, религиозные, духовные - разные. И мне хотелось, чтобы этот текст породил не интеллектуальный, но эмоциональный вопрос, а зритель мог ответить: да, меня это волнует, про меня история. Чтобы его сердце откликнулось.
- Когда вы писали текст, вы себе задавали вопросы или у вас уже были ответы? Насколько сложно отвечать на поставленные самому себе вопросы?
- А у меня нет до сих пор ответов. И в фильме ответа тоже не может быть, потому что ответы есть только у реализованных мастеров. А у меня - простого человека - нет ответов на вопросы, связанные с десятью заповедями, убийством, смертью, жизнью. Конечно, текст писался на энергии вопроса. Когда мне было 28 лет, и я только-только приехал в Москву, они раздирали меня, и тогда я их просто зафиксировал. Эта зафиксированная энергия и стала залогом успехом спектакля, потому что она была подлинной.
- Принято считать, что в кинематографе художник отождествляет себя с героями создаваемого произведения. А вы пытаетесь отделить себя от персонажа…
- Мы исследуем двух современных людей нашего поколения. Если Шекспир пишет о Гамлете, это не значит, что он - Гамлет. Тема Гамлета волнует Шекспира, но герой – не автор. У меня есть персонажи – он и она. Они разговаривают, высказывают свое мнение. Сегодня, на мой взгляд, очень актуальное. И я на них смотрю так же, как и вы - со стороны. Мне они небезразличны. Когда я писал, то, может быть, был чуть ближе к этим персонажам, сейчас я чуть дальше от них. При этом я себя с ними не отождествляю, но и не равнодушен.
- Спорить с заповедями – большая ответственность и большая смелость для автора. Как вы решились на это?
- Я не вступал в спор с заповедями. С другой стороны заповеди превратились для нас в рутину, мы больше не воспринимаем их как настоящее. Вы все время слышите: "Не убий". А почему не убей? Почему нельзя убивать? Вы убиваете корову, вы едите отбивные из свинины. Почему нельзя убить человека? Пожалуйста – берите ружье. Почему нельзя воровать? Иди, воруй. Если нельзя – надо задуматься почему. Почему нельзя это делать? Настоящее осознание заповедей – вот чего нам не хватает. А мой герой задает вопрос: как это нельзя? А если хочется? Жизнь сегодня устроена совсем по-другому: на этом противоречии все строится. И правильные ответы нужны как воздух, как кислород. Бог – это воздух. Он - то, без чего нельзя жить, а не просто то, что может "быть" или "не быть".
- За годы, что прошли с первой постановки, у вас когда-либо было ощущение, что текст теряет актуальность? Что он нуждается в редактировании?
- У меня есть такое ощущение и сейчас. Но - поразительно - он не теряет своей актуальности. Значит, то, что происходило почти 10 лет назад, продолжается. Получается, что даже арабо-израильский конфликт не устарел. Не устарели реалии, вот в чем парадокс и, одновременно, печаль. Ладно, была бы сейчас не арабская война, а с китайцами, так ведь те же проблемы висят в воздухе - и политические, и социальные. И религиозные проблемы никогда не устареют.
- Не боитесь, что вас за "Кислород" начнут в чем-то обвинять?
- Я раньше думал, что надо быть предельно понятным, чтобы тебя все поняли и ни в чем не обвиняли. Потом осознал, что такое, к сожалению, невозможно. Все равно кто-то скажет, что я пропагандирую наркотики. Кому-то будет много лишнего, а кто-то пожалуется, что ему, наоборот, не хватило. Я это помню по "Эйфории": на радиостанции сидишь - два звонка, два обвинения, и одно противоречит другому. Тебя всегда будут обвинять. Так мир устроен.
Мария Свешникова
Источник: Телеканал "Россия"
|
