"Радий" и "радио" – однокоренные слова. Физики работают с радием в защитной спецодежде. Работники радио работают без страховки: в открытом воздушном пространстве сетки не натянешь. Вот уже больше тридцати лет я работаю в иновещании – Русская служба Би-би-си (Буш Хаус) и Русская служба Радио Свободная Европа/Свобода (Мюнхен, Прага). Как правило, я окружён интеллигентными творческими людьми. Многие из них – цвет национальной культуры: выдающиеся поэты, режиссёры, эссеисты. В "нормальных" странах радио не бывает средоточием такого числа "звёзд". Но я – родом из страны, которая не входит в число "нормальных". И рядом со мной тоже люди из "ненормальных" стран – стран, обделённых свободой, либо напрочь лишённых свободы. Получается, что я окружён историческими неудачниками, каковы бы ни были личные успехи моих коллег. Я с тоской смотрю в затылки редакций, уходящих в "нормальный" мир. Сначала это сделали венгры, поляки, чехи. После – эстонцы, литовцы, латыши. Совсем недавно за ними последовали болгары, румыны. Того и гляди, на волю вырвутся украинцы. Неужели мой срок – пожизненный? Я чувствую себя человеком, который остался на второй год, да нет, на второй век или даже на второе тысячелетие. От депрессии меня спасает язык, который я открыл и полюбил: это язык радио. Радиоязык шире, богаче, полнозвучней любого языка. Им можно передать старение, эротическое томление, приближение безумия, умирание. Мне неинтересно описывать культуру. А вот создавать, выдувать культуру – работа захватывающая. Для меня радио – это вид искусства. Радио и поэзия живут в одной стихии – воздушной. Вот уже более тридцати лет моя почва – воздушная стихия. Свободная стихия.
Источник: onair.ru
|
