1 июля вступает в силу закон о запрете на употребление мата в кино. КиноПоиск узнал, как продюсеры трех громких российских картин этого года — лент «Да и да», «Левиафан» и «Комбинат „Надежда“» — собираются выпускать в прокат свои фильмы и чем может обернуться этот закон для любителей редкого кино.
5 мая Владимир Путин подписал закон о запрете на употребление мата на публике в любых формах, будь то кинопоказ, читка пьесы, спектакль или концерт. В поправках, которые вносит новый закон, указано, что фильмы, содержащие нецензурную брань, не смогут получить прокатное удостоверение. Документ также вводит запрет на показ картины без такого удостоверения. Стоит уточнить, что показ фильмов с матом, уже имеющих прокатное удостоверение, выданное до 1 июля, считается незаконным. За нарушение вменяется штраф, который для юридических лиц составит от 40 до 50 тысяч рублей. «Рецидивистов» ждут еще более высокие штрафы и приостановка деятельности на срок до трех месяцев.
В законе, который в Думу внесла группа депутатов от «Единой России» во главе со Станиславом Говорухиным, не уточняется, что именно считать нецензурной бранью. Ранее подобный закон ввели для средств массовой информации, и тогда потребовались разъяснения, что же все-таки является ненормативной лексикой, а что — нет. По результатам исследования Института русского языка РАН, куда обратился Роскомнадзор, было установлено, что матом следует считать четыре слова русского языка, а именно «нецензурное обозначение мужского полового органа, нецензурное обозначение женского полового органа, нецензурное обозначение процесса совокупления и нецензурное обозначение женщины распутного поведения», а также «все образованные от этих слов языковые единицы».
В современном российском кино подобных языковых единиц бывает немало, хотя создатели отдельных картин умудряются без особенного ущерба обойтись без мата там, где он мог бы быть вполне оправдан. Например, возьмем молодежную комедию «Всё и сразу» про двух провинциальных гопников. Отсутствие слов на «б» и «п» только сделало речь героев комичнее.
А вот в трех громких премьерах этого года — «Левиафане» Андрея Звягинцева, получившем приз за лучший сценарий на Каннском кинофестивале, «Да и да» Валерии Гай Германики, взявшем «Серебряного Георгия» за режиссуру на Московском кинофестивале, и картине Натальи Мещаниновой «Комбинат „Надежда“», участвовавшей в кинофестивале в Роттердаме — от правды жизни, то есть естественной речи персонажей в той среде, в которой они существуют, отказываться не стали. Поэтому с 1 июля эти картины оказываются вне закона. Получить прокатное удостоверение они не могут, а их показ без оного невозможен. Как решили выйти из ситуации продюсеры?
Федор Бондарчук, Дмитрий Рудовский и Максим Королев, продюсировавшие «Да и да» Валерии Гай Германики, подошли к делу творчески. Они получили прокатное удостоверение на фильм, которое по новому закону действовало до 1 июля, поэтому в нескольких столичных кинотеатрах зрители смогли увидеть картину в ее режиссерской версии после премьеры на ММКФ. Билеты активно раскупались, так как публика знала, что это единственная возможность посмотреть фильм в первозданном виде. Однако теперь, рассказал КиноПоиску Максим Королев, продюсерам нужно встретиться и решить, как сделать так, чтобы фильм Германики дошел до зрителя. В течение июля можно ждать новостей о том, как будет меняться «Да и да», чтобы соответствовать закону. Режиссер уже говорила журналистам, что если картину переозвучат или перемонтируют, то это будет уже не ее кино.
В «Комбинате „Надежда“» Натальи Мещаниновой герои не просто, как у Германики, посылают несколько раз друг друга на три буквы. Мат — неотъемлемая часть их речи. Нецензурная брань буквально обрушивается на зрителя мощным потоком с первых минут картины. Проницательный продюсер Елена Степанищева, предугадав настроения российских законодателей, позаботилась о том, чтобы во время съемок у каждой из сцен был дубль без мата. Теперь для выхода в кинотеатральный прокат режиссеру нужно смонтировать новую версию фильма, которая будет значительно отличаться от матерной. Елена Степанищева рассказала КиноПоиску, что фильм выйдет в сентябре-октябре одновременно в двух вариантах: в цензурном — в кино, в оригинальном режиссерском варианте — в интернет-прокате. То есть у зрителя будет возможность выбрать между двумя разными фильмами. В цензурной версии режиссеру понадобилось найти особый прием, чтобы дистанция между зрителем и героями не увеличивалась. «Ведь в оригинальной версии с матом эта дистанция одна, а с изменением речи героев она становится совсем другой. Чтобы герои не отдалялись от зрителя, был найден немного другой прием, так что это будут разные фильмы», — добавила Степанищева.
«Левиафан» Андрея Звягинцева, показанный на закрытии «Кинотавра», тоже попадает под действие нового закона. Еще до премьеры в Канне продюсер Александр Роднянский говорил КиноПоиску, что создателям ничего не остается, кроме как соблюдать законы страны, и поэтому режиссеру нужно будет каким-то образом переозвучить свой фильм, чтобы он попал в кинотеатры. Однако сейчас в компании AR Films ситуацию с «Левиафаном» никак не комментируют, уточняя лишь, что фильм существует в единственной, режиссерской, версии, а о перемонтаже или переозвучании речи не идет.
Создается ощущение, что кинематографисты выжидают: не пойдут ли власти на попятную, не поддержит ли министерство культуры свободу режиссеров и сценаристов использовать обсценную лексику в своих произведениях? В последний день работы Московского международного кинофестиваля эту надежду подпитали слова Никиты Михалкова, который считает закон неидеальным и нуждающимся в корректировках. По его мнению, принимать решение о выдаче прокатного удостоверения тому или иному фильму нужно в индивидуальном порядке. «Есть мат как крайнее выражение состояния чувств человека, таких как страх, боль. Это, на мой взгляд, оправдано ситуацией и всегда, с точки зрения нормального человека, будет адекватно воспринято. Когда же мат — способ общения, это омерзительно», — сказал тогда режиссер и президент фестиваля. Однако от министерства культуры или авторов закона комментариев не последовало.
«Мне кажется, многие произведения искусства — от классических до современных, — в которых использован мат, этот закон значительно обедняет. Это никак не поможет качеству российского кино, но помешает авторскому сегменту, то есть поиску тех кинематографистов, которые пытаются прорываться к правде. Я имею в виду не беспрерывную ругань, а тот необходимый в ряде фильмов уровень эмоционального проявления героев, которые используют эти слова как, наверное, и любой читатель сайта „КиноПоиск“. Меня самого коробит мат, когда он не оправдан, но есть ряд книг, спектаклей, фильмов, где мне он представляется необходимым, и их очень легко выделять для просмотра возрастными ограничениями, не допуская туда детей. Ханжество здесь мне представляется неуместным. Еще с пушкинских времен огромное количество выдающихся авторов пользовались ненормативной лексикой», — поделился с КиноПоиском Александр Роднянский.
Нигина Сайфуллаева, чей дебютный фильм «Как меня зовут» был представлен на «Кинотавре», считает, что самое страшное — самоцензура авторов. В картине «Как меня зовут», главные героини которой — две семнадцатилетние девушки, ей удалось обойтись без единого нецензурного слова.
«Наверное, любой запрет вызывает обратную реакцию. Как только запретили мат, страшно захотелось материться вслух! (Смеется.) Меня больше всего пугает ситуация с театрами. Если у кино больше свободы в плане возможности выхода на DVD со специальными обложками, то как будут существовать театры „Практика“, „Театр.Doc“, куда я хожу и где есть постановки с нецензурной лексикой? Я слышала, что [руководитель „Гоголь-центра“] Кирилл Серебренников вообще предложил сделать такие дорогие билеты, чтобы театр мог каждый раз платить штрафы. Это, конечно, шутка, но ситуация, тем не менее, ужасная. Новый закон убивает возможность показывать конкретную прослойку персонажей, то есть тот герой, который матерится, не может более существовать в театральном и кинопространстве. Это огромное количество современных героев, включая самих депутатов, по-моему. Это 1990-е, на тему которых сейчас начинают рефлексировать авторы. В моем фильме, например, нет мата, но пара слов вызвала сомнение. Вот это сомнение, когда начинаешь сам себя цензурировать, — самое страшное», — поделилась режиссер с КиноПоиском.
Однако проблемы российских режиссеров и необходимость отказываться от мата в будущих картинах отвлекли внимание от еще одного важного последствия нового закона: показ редких картин, например зарубежного документального кино, становится гораздо сложнее. Если раньше можно было оформить сеансы как фестивальные и не получать прокатного удостоверения для демонстрации их в течение ограниченного периода времени в кинотеатре, то теперь закон жестко регламентирует любые показы. Даже если автор сам предоставил копию фильма для одного сеанса в кинотеатре или киноклубе, на картину должно быть выдано прокатное удостоверение, а это дополнительный бюрократический барьер. Единственная лазейка — показ фильма в рамках международного кинофестиваля. Однако каким критериям должен соответствовать такой международный фестиваль, не уточняется.
Источник: Кинопоиск
|
