Ленту Дональда Петри «Мое большое греческое лето» российские прокатчики явно сватают как продолжение культовой в Америке комедии «Моя большая греческая свадьба», однако на деле единственное, что связывает эти два фильма, – исполнительница главной роли Ниа Вардалос. Сюжет незамысловат: Джорджия, одинокая интеллектуалка за тридцать, переезжает на свою историческую родину и становится экскурсоводом.
Однако ее жизнь пребывает в руинах, в прямом и переносном смысле («My Life in Ruins» назван фильм в не столь корыстном американском прокате).
Туристам, которым она пытается рассказать об истории Греции, нужны только мороженое и пляж, начальница и сослуживцы недолюбливают ее за отсутствие настоящего «греческого духа», а в личной жизни действительно ничего не происходит. Но буквально в течение одной туристической поездки все решительно меняется: Джорджия познает, что значит быть гречанкой, туристы носят ее на руках, а бородатый водитель автобуса Прокопий неожиданно превращается в принца (читай: в мускулистого аборигена с интеллектуальным блеском в глазах).
Сценарий к фильму написал создатель «Симпсонов» Майк Рейсс, но Ниа Вардалос его частично переписала. Благодаря этому фильм не стал ядовитым высмеиванием социума, но и в слезливую историю греческой золушки тоже не превратился.
Картину отсняли еще в 2008, однако именно сейчас, когда Греции все отчетливее светит дефолт, фильм начинает звучать совершенно по-новому.
Джорджию преследует очаровательная раздолбайская фраза «должно же быть время на кофе». Она слышит ее от начальницы Марии, когда предлагает привнести в ее бизнес что-то новое, от водителя Прокопия, когда боится не успеть провести туристов по всем достопримечательностям, от консьержа гостиницы, когда просит починить лифт, – в конце концов консьерж случайно заливает тем самым кофе ее письмо об увольнении. В этом фильме есть блестящая сцена, где Вардалос поднимается по длинной лестнице и запыхавшимся сломленным голосом произносит монолог на тему «к какому черту катится эта чертова страна».
Но к тому времени ее героиня еще не гречанка, она еще не научилась ею быть.
А научиться ей быть – значит понять, что такое «кэйфи», танцевать народный танец сиртаки, когда весело и когда грустно, и когда все очень даже печально. Оглянись: ты в Греции, на родине демократии, философии и театра – пусть все невыплаченные кредиты горят синим пламенем в том же костре, где горит мобильный телефон одного из героев.
Этот комплимент национальному своеобразию выглядит очень красноречиво в сравнении с фильмом «Моя большая греческая свадьба», в котором чикагская греческая община выведена весьма гротескно. В «Свадьбе» тамошняя главная героиня Тула всеми силами пытается преодолеть бессмысленные семейные традиции и сливается в едином порыве с «американской мечтой», в которой даже самая страшненькая девочка из эмигрантской семьи может поступить в колледж и найти богатого мужа НЕ грека.
Здесь же подобную оду глобализации согласны исполнять разве что пришлые толстые туристы, интересующиеся темами исключительно с пометкой «sex sells», да местные лавочники, впаривающие этим «альтернативно сложенным» статуэтки Парфенона с пометкой «made in Korea».
Впрочем, как уже говорилось, за обличением социума не сюда – здесь счастье всем, пусть и не даром, поэтому даже туристы в конце фильма усвоят, что такое «кэйфи».
Оно и правильно. Кризис кризисом, так что теперь – и кофе не попить?
Источник: gazeta
|
